Сердце

Знаешь ли ты, что бьется и дышит, болит и плачет из века в век, во все дни твои, и победы – не стали ли поражением, оцененные сердцем, а не мозгом? Где твой щит, искатель беды своей, и кто озаботится твоей личностью, как не что-то противоположное твоему рассудку, вечно ждущему, страдающему и потому беспомощному? Ты знал ли лучшие времена, когда самость еще тщилась отстоять свое, и ты не признавался себе в том, что жизнь – не такая уж сложная вещь, если не стать лучше кого-то, успешней чего-то, и умудреннее и чище? Как сказать себе обездоленному и страждущему, что жизнь не задалась почему-то, и отчего-то не стало радости в том, чтобы проводить дни свои в обществе себе подобных? А если и скажешь, то что потом – вешаться, топиться, стреляться, или решиться на отчаянное – переменить Судьбу, и стать таким, как когда-то, воспринимая не счетом, а оптом, в целом, в масштабе, а не частями? Кто уготовил тебе Судьбу изгоя, как не ты же, любящий свои мелкие грешки и ставящий удовольствия тела выше целости души? Но что делать, если свершившийся факт неудачи колет лицо твое, и глаза не хотят видеть лучшее? Есть ли выход из безнадеги и тупика, - как это представляется глазам твоим? Да, и не только в том, чтобы уйти в мир иллюзий и наркотика самости. Что делать тебе, странник души твоей, мятущейся и болящей, страждущей и ждущей – пока еще ждущей – часа избавления от тягот бессмысленного отбывания срока на этой израненной тверди? Дух твой дает ответ: "Прислушайся, друг, у тебя есть твое сердце". Не тот орган, что бьется ощутимо и зримо, но твой собственный орган связи с духом твоим. Сердце – чакрам всех чакрамов, средоточие средоточий и центр всех центров. Ему, и только ему, доступно то, Высшее, что зовешь духом твоим и радостью осознания своей беспредельности. Ты не в мешке замкнутых грехов и поползновений, но творец новых огней твоих и твоей же свободы. Оглянись, друг, где твое преуспеяние? В тайниках души твоей, или в накоплениях зримого? В чем сокровище, в иллюзорных преуспеяниях земного толка, или в фокусе твоих достижений – в чувстве, лучшем чувстве твоем, а потому и в сближении со своей главной силой и мощью твоего Огня? Дай ему выйти наружу и определи следствия. Выяви свою мощь, и тогда оценишь достижение в свете огней духа твоего и тем вытеснишь убогое прозябание среди кем-то придуманных трафаретов жизни! Нет хуже насилия над огнем, и тем ты поправишь свое существование, что в согласии с Высшим в себе станешь строить жизнь – даже в этом ограниченном, отравленном пространстве, что ты называешь своей повседневностью. Дай же волю птице своих перемен, и увидишь, как меняется цвет действительности, и тогда многое, что еще недавно видел бесцветным и серым, окрасится для тебя красками твоего нового обновленного действия. И в действии ярком, окрашенном твоим новым судьбоносным видением и настоящего и твоего прошлого, ты узришь то, что станет твоим лучшим достоянием, твоим богатством – твою любовь.